Гроза над Дремучим МиромСтраница 81
Он снова повернулся лицом к девушке, видимо для того, чтоб она смогла прочесть в его глазах доказательства этого утверждения. Бет смутилась отчего-то и, не сразу отозвалась.
— А ты понимаешь, что как только мы выйдем на волю, все измениться? — спросила она через минуту. — Мы снова станем врагами, потому что ты отправишься сражаться с Гавром и завоевывать Дремучий Мир. Ведь так?
— Так.
— Мог бы пока соврать.
— Я никогда не вру.
— Я не могу быть твоим союзником или доверенным лицом ни в чем, пока ты мой враг.
Наместник вздохнул.
— Хорошо, я даю слово, что попытаюсь пересмотреть свою внешнюю политику, если мы выберемся из лабиринта.
— Очень уклончиво.
— А чтобы ты хотела услышать?
— Это, конечно, не реально, но я бы хотела, чтоб ты навсегда оставил нас в покое.
Хамсин снова улыбнулся и, даже не задумавшись, ответил:
— Я принимаю твои условия.
— Как?! — опешила Бет.
— Ты будешь моим союзником против Бахрама, а я отказываюсь от планов завоевания Дремучего Мира.
Беатриче не могла этому поверить. Слишком уж играючи наместник согласился на это. Слишком странно и неожиданно он отказался от своих грандиозных замыслов.
— Ты шутишь? — изумилась она.
— Нисколько.
Он, действительно, был серьезен.
— Но, почему?
— Этого я тебе не скажу. Так ты согласна?
— Ты даешь слово, что не нападешь на нас?
— Даю слово.
— Тогда я, конечно, согласна, — опять смутившись, ответила Беатриче и, чтоб скрыть замешательство напомнила о предыдущей теме их разговора:- Так ты говорил, что у тебя есть предположения по поводу Бахрама?
— Да. Сама подумай: лабиринт начал изменяться именно тогда, когда я отослал туда этого оракула.
Беатриче тут же сделала нужные выводы:
— Черт! Ты думаешь, что это все из-за дервиша?
— Надо выяснить.
— Но как? Вряд ли он нам сам расскажет.
— Нам не расскажет. Но если заставить его говорить на общем совете…
Любой житель общины имел право созвать совет. Беатриче это делала впервые. Ей было неловко говорить об этом Бахраму. Он уже чувствовала себя предательницей. Ведь предположение Хамсина могло и не подтвердиться. Да и вообще, кому она поверила, возможно, он все выдумал, чтоб настроить ее против дервиша. Подойдя к покоям старика, она в нерешительности остановилась и, закусив губу, призадумалась. Еще пару секунд и Бет собралась бы идти обратно, но вдруг из-за грубой занавески, скрывавшей вход, послышалось:
— Входи, Беатриче.
Так ничего и не решив для себя, она откинула занавеску и заглянула в комнату. Дервиш смиренно сидел на каменном табурете и вычерчивал что-то на глиняной табличке.
— Что у тебя? — спросил он?
— Надо поговорить, Бахрам.
— Я тебя слушаю.
Он с величайшим вниманием посмотрел на Бет и отложил в сторону свое занятие. Девушка вновь почувствовала неловкость и боязнь обидеть, возможно, ни в чем не повинного старика. Она решила начать издалека.
— Скажи, Бахрам. Ты, действительно, был первым поселенцем в Глухих пещерах?
— Да. Это так.
— Тебе и тогда приходилось с ним бороться?
Видимо Бахрам понял, к чему клонит Бет. Он опустил голову и печально спросил:
— Тебе что-то сказал Хамсин?
— Да… Он сказал… Но я не хочу ему верить… — ответила она, стушевавшись и не решаясь взглянуть ему в глаза. — Бахрам, я хочу, чтоб ты знал: если скажешь, что ты тут ни при чем, я поверю и больше не усомнюсь в тебе.
— Я расскажу тебе все, — спокойно произнес дервиш. — Рано или поздно мне все равно пришлось бы сделать это.
Девушка не сразу поняла, о чем он говорит. Она почти уже успела убедить себя в том, что неправым был Хамсин.
— Так это правда? Ты управляешь лабиринтом? — поразилась она.
— Когда я появился здесь, я быстро нашел контакт с ним. В этом не было ничего сложного. Ему тоже было одиноко. Мы хорошо ладили, но вскоре я нашел способ управлять им. Я устроил здесь все так, как мне хотелось. Но вот в пещеру стали пребывать один за другим узники Хамсина. И мне пришла в голову мысль создать здесь идеальное государство, воплотить в жизнь утопию. Я вынужден был внушать здешним обитателям, что никто не в силах выбраться отсюда. И поскольку я не хотел никого выпускать, лабиринт не позволял никому выходить.